Примерно в то же самое время, когда в Бонне, на своей первой (после освобождения и обмена) пресс-конференции, "хорошие русские": Яшин, Пивоваров и Кара-Мурза втолковывали обомлевшей прессе Запада о необходимости снять с россии санкции, выдавать русским студенческие визы и не считать, что "россия это путин" - в мире происходили некоторые события.
В частности, в Биробиджанском СИЗО, в своей камере-одиночке агонизировал блистательный пианист, солист филармонии Павел Кушнир.
Разумеется, Павел был политзэком. Попал он за решетку из-за антивоенного ролика на ютубе и устных высказываний о кремлевском упыре.
Протестуя против подлости и беспредела "шивших дело" следователей - Кушнир объявил "сухую голодовку".
Тюремное начальство решило: “да и пусть сдохнет, иноагент поганый".
Местные медики получили команду "не вмешиваться и не мешать ублюдку".
За долгой агонией пианиста наблюдал тот самый "народ", который " не путин".
Народу было много. Почти все сотрудники СИЗО заглядывали в глазок камеры- одиночки.
У дверей побывали и увесистые тетки-конвоирши, и офицерчики ФСИН, и медики, и поварихи, а так же тюремные электрики, опера и даже парочка адвокатов, прошмыгнувших в СИЗО по своим делам.
Всем было любопытно; Ведь помирает не абы кто, а знаменитый пианист.
Это был тот самый, реальный "народ". Русские люди.
Если бы в СИЗО гостила симонян или милонов - наверное, они бы глумливо выли о "подыхающем иноагенте".
Но их не было.
Тюремная толпа не глумилась и не ликовала.
Она просто, на всякий случай - помалкивала.
Боясь, что заподозрят в сочувствии "врагу народа" все прятали глаза и сдыливо улыбались.
Разумеется, никто не зашел в камеру, никто не положил голову Павла себе на колени и не капнул на его лик хотя бы одной, но такой чертовски важной слезинкой.
Чтобы пианист понял, что он "не один".
Нет, он умер "один".
Один, среди того самого народа, который по мнению "хороших русских" - "не путин".
