А если серьёзно, то Рамштайн, который я наблюдал (весна 2022 – лето 2023), особенно – очный, на базе в Германии или в Брюсселе, сводился к следующему.
Порядка 70% результата нарабатывалось между встречами. К очным встречам готовились темы, которые можно было докрутить при личном общении.
Например, получить сигнал, что министр обороны страны-партнёра не против какого-то нетривиального решения, но ему должен кивнуть его премьер, а премьеру должен задать правильный вопрос наш премьер, и надо было это склеить.
Или проявить, что политики некой страны за, а против на самом деле военные, и найти ходы, чтобы снять блоки.
Или надо яростно поблагодарить партнёров перед очередными слушаниями в их парламенте.
Или надо просто молча подождать и не будировать несвоевременными наскоками.
Или получить честный ответ, что есть тупик и надо думать над альтернативами, вместо потери времени на бесплодные качели.
Всё это – вопрос доверия.
Потому что далеко не всякий иностранный министр и далеко не сразу рискнёт подсказывать, как нужно отыграть для их внутреннего политического расклада.
Я несколько раз своими глазами видел, как министр обороны Алексей Резников в ходе коротких переговоров докручивал нужные решения или наигрывал сверху (по объёмам, по срокам, по номенклатуре и т.д.). Это помимо того, что отрабатывалось между встречами.
С танками очень красивая история и ещё по целому ряду позиций, когда-нибудь всё это в лицах опишут.
Как сейчас – не знаю, но думаю, что логика не изменилась.
Так что утверждение, будто Рамштайн это мелкая формальность – ошибка. Иначе бы президент туда не поехал. Есть люфт, который можно добрать только в ходе такого общения.
Как будет по итогу – увидим.
