Я вспоминаю этот дом из красного кирпича с большим теплом. Мои летние каникулы часто проходили там, в доме на улице среди плакучих ив и старых довоенных колодцев.

Колодцы с резными навесами, красными, желтыми, синими, с привязанным на веревке ведром, из которого можно было напиться любому прохожему. Вода почему-то была не очень вкусной, с привкусом железа, но все-равно мы обожали свои походы по соседним улицам, детской стайкой набрасываясь на россыпь желтых одуванчиков или разглядывая чужие дома, многие из которых были просто-таки сказочными: кто-то раскрашивал ворота так, что глаз не оторвать. Кто-то ставил аиста на крышу, и мы поначалу верили, что он настоящий.

Именно там я увидела впервые старушек на велосипедах, они весело нажимали на звоночек на руле, звеня и здороваясь с соседями:

- Здоровенькі були, Михайлівна!

Михайловна соскакивала со своего транспорта и «парковалась» у ворот, ища отмычку от калитки на ветке дерева. Она приветливо оборачивалась на голос соседки, и вместе они задорно перебрасывались парой слов через улицу. «Девки» без возраста, думала я, взрослея.

Казалось бы, вот бабушка весом около 80 кг, ходит, согнувшись, но она привычно закидывает ногу на старенькую «Украину» с облезлой черной краской на раме, жмет на педаль и набирает скорость, скрываясь за поворотом. Я не спрашивала, почему так. Почему там, где я живу, такого мало, а у бабушки в селе на велосипеде – каждый третий, так мне казалось. Возились мешки со скошенной травой для домашней живности, ведра с клубникой на рынок, сумки с горячим хлебом, только что из магазинчика на проходной местного хлебозавода. Этот хлеб выхватываешь у бабушки из сумки и отщипываешь край, добираясь до мякоти. Она отлично лепится и вкусная. Тетка смотрит на меня и грозит пальцем:

- Сейчас обедать пойдем! Ты куда спешишь? Голодная? – и хохочет своим заливистым смехом. Мои воспоминания… Теплые, солнечные и вкусные.

С теткой не было связи уже два месяца, и я безуспешно набирала ее снова и снова. Новости были сбивчивые, приходилось вчитываться в неутешительные данные о потерях, об обстрелянных поселках, многие из которых в лучшем случае оставались без света и газа, с перебитыми снарядами коммуникациями. Мои мысли путались, стоит ли туда ехать, и насколько сильно я рискую, но ноги упорно несли меня туда. Вернее, машина, урча мотором и временами улавливая какую-то радиостанцию, которая выдавала то «шансончик из днр», то шипение. И я в конце-концов выключала его, психуя, снова возвращаясь к своим мыслям. Впереди была серая зона, в которой тоже жили люди. Другой вопрос – КАК жили?..