- Їдьте звідси.
Она смотрела на меня большими тусклыми глазами. Бескровные пересохшие губы сжались в тонкую линию, а на лбу еще сильнее обозначились глубокие морщины. - Їдь, вам тут не треба залишатися, чуєш?
- теть Оль...
- Їдь, кому сказала! Я не знаю, коли долбане знову. Хата поки стоїть. Поки що. Ми в підвалах тиждень ночували, чуєш? А ти з дітьми приїхала. Школа розбита, магазин не працює. Хліба давно немає. Ні лікарів, ні ліків. А якщо нас всіх накриє тут?! Мене, тебе, дітей - я на тому світі проклинати себе буду, що залишила ...
Я молча глотала холодный воздух. За спиной сотни километров и неизвестность впереди. Ветер гулял по широкой улице с разбитыми домами, завывал, разнося прошлогодние листья и пустые грязные пакеты, освободившиеся от снега. Черные вороны в небе, серые облака и где-то среди всего этого мрака - весна.
Тетка глубже уткнулась носом в старое ватное пальто.
- Три дні не чути нічого. Ми ось тільки вилазимо, на сонечко. А в хаті ночувати ще боїмося. Ти на машині - до вечора будеш у безпеці. Ти тільки обережно їдь.
Я не видела ее много месяцев. Она постарела внезапно. Седая совсем... Глаза прячет. И я прячу. Суки-слезы, обещала же себе не реветь... Перед двором когда-то росли огромные кустарники с белыми цветами, лавочка. Высокий каштан во дворе. Нет сейчас цветов, и лавочки нет - пошла на костер, чтобы еду готовить. А каштан во дворе разорвало надвое, снарядом - стоит обрубок, острием вверх, будто памятник. Мне когда-то было хорошо здесь, ребенку вечно скандалящих родителей.
Хорошо и спокойно.
Я отвернулась, пряча мокрое лицо, но ее тонкие морщинистые руки легли мне на плечи.
- Ну, що ти, дитинко ... Приїжджайте до мене на літо. Все налагодиться. До літа все налагодиться. Живі будемо - не помремо. Ну ти ж знаєш. Мені б козу дістати нову, і курчат. Перечекай де-небудь, рідненька...
Ее слабая рука гладила мои волосы, в небо взлетала стая черных птиц, а где-то среди всего этого - неловко переминалась с ноги на ногу весна.
Я ждала тебя, весна, слышишь? С тобой же война не такая страшная?
2015.
