Иван Васильевич Мартышкин, бывший прапорщик при Союзе, относительно хорошо дожил до 65 лет, обжившись квартирой, машиной и удобной должностью в ЖЭКе. Работа эта была словно создана для него, обеспечив Ивану Васильевичу массу возможностей заработать.
Он умел войти в доверие, стать посредником, вытащить свою выгоду, выйти сухим из воды, в общем, удивительным образом фамилия совпала с качествами его характера.
Мартышкин, невысокого роста, щупленький, улыбчивый, с хитрыми бегающими глазками, жил в серой многоэтажке города Мариуполь, в микрорайоне под названием Восточный. Это он знал каждого жильца каждой квартиры. Это без него не обходилось ни одно собрание жильцов. Это Иван Васильевич мог продать что угодно кому угодно. “Ворованные неизвестно кем” плиты или металл, по поводу которых он сокрушался, удивительным образом превращались в деньги и оседали именно в его карманах.
– Не подведешь? – спрашивал его очередной жилец дома.
– “Не подведу!”, сказал прораб народу. И не подвел. Ни газ, ни свет, ни воду, – шутил Мартышкин, потирая ладошки в предвкушении заработка.
Он продал гараж прокурору на строительной площадке, и когда его через два месяца пришли сносить, обескураженный прокурор закатывал глаза и сыпал угрозами. Мартышкин не дрейфил:
– Я ж тебе говорил, что он без документов! А ты: “порешаем, порешаем…” Ну, решай теперь!
Это Мартышкин, когда срочно требовался разнорабочий, откопал бомжа на местном рынке, накормил его, дал рукавицы и указал пальцем, что надо делать. И когда в только что купленной новым жильцом квартире, подлежащей ремонту, его взгляд упал на батареи, то послал он за ними этого несчастного бедолагу.
Дав бомжу сто гривен, взамен он получил свои батареи. То, что квартира принадлежала начальнику уголовного розыска их райотдела, его не смутило. А вот то, что квартира оказалась под видеонаблюдением, и он чуть ли не впервые оказался в неведении на этот счет, его повергло в шок. Ранним утром Мартышкин добавил еще сотню своему разнорабочему и выгнал со двора, чтобы потом пожимать плечами и сокрушаться вместе со всеми:
– Ой, а кто это сделал?
Батареи же были удачно сданы куда надо, а полученные деньги приятно согревали карман заслуженного работника ЖЭКа.
– Слышь, Танька! Это на твоем балконе укрАинский прапор висит?
– На моем. А ты что, против? – С вызовом отвечала соседка Татьяна, поставив сумку с продуктами на землю и подперев бока руками.
Мартышкин щурился.
– Дура ты, Танька. А чо, если завтра тут другая власть будет? Чо, поедешь отсюда? А?
– Куда это я поеду, старый ты черт?! Сепар ты, Василич!..
– Какой я тебе сепар, Танька? – удивлялся Мартышкин. – Кушать надо хорошо, и денежку в кармане иметь на всякий случай. Война войной, а мы люди маленькие. Надо вертеться. Сними этот прапор, Татьяна, не майся дурью.
– Оно не твое дело, Василич. Иди, а то огрею вот… Вот… – Она заглядывала в сумку. Но яйца бить о Мартышкина было жалко, колбасой – тем более. Наконец, она махала рукой, разворачивалась и уходила в подъезд. А прапор не снимала. Еще чего, будут ей приспособленцы указывать, что делать!
А Иван Васильевич иначе жить не привык. Он был уверен, что с его качествами найдет возможность заработать денежку хоть при Украине, хоть при России, хоть, прости Господи, при днр. Такие люди, как Мартышкин, выживут при любой власти.
Он закидывал голову вверх, снова видел тот злосчастный прапор на Танькином балконе, что так мозолил ему глаза, причмокивал от досады, и отправлялся на работу. Деньги сами с неба не упадут…
