Мария устало бросила чемодан на пол и крепче подхватила спящую на руках Соньку. Рука от напряжения занемела, и она просто опустилась на корточки, спиной прислонившись к стене. Позади долгая дорога, домой. Уже позади.
- Боже, Машунько, чи це ти?!...
Мама... Поседевшая, не успевшая вовремя подкрасить волосы, в домашнем трикотажном халате с какой-то простенькой вышивкой и кухонным полотенцем в руках.
Раннее весеннее утро. Солнце уже встало, и Машка даже была пьяна от этого утреннего украинского солнца. Здесь оно другое. Теплое. Доброе. Мама молча подхватила ребенка, скрывшись в глубине дома, а Машка наконец с облегчением скинула туфли и прошла на кухню.
Скромненький ремонт, считавшийся "очень даже ничего" по меркам поселка, как обычно скрипящая дверца шкафа, куда она потянулась за кофе, и литровая банка на подоконнике с благоухающей сиренью. Все такое "из детства" и "не московское". А потому - рвущее душу. Она не хотела плакать, и резко, со злостью, тряхнула головой, прогоняя нахлынувшие эмоции.
- ти не сказала нам нiчого. Що приїдеш. Батько б зустрiв тебе, - мама засуетилась у плиты. Вкусно пахло сырниками.
- мам, я хотела сделать сюрприз.
- щось трапилося?... - она знала, что дочь не разговоришь, только если сама не захочет. Ох уж этот характер! - посварилися? Чому без нього?
Растворимый кофе, ложечка с надписью Lipton, явно акционная из коробки с чаем. Мария на минуту задумалась, помешивая сахар и наблюдая, как поднимается пар из чашки. Правду сказать?
- я насовсем приехала, мам. Не могу я там больше.
Мама отставила сковородку с огня и присела рядом, внимательно и молча ожидая признания.
- ты сейчас скажешь, что я дура, да?
- чому? Не скажу. Вiн ображав тебе? Чи що?
- ну как, мам... Физически нет. Ты знаешь, он... В общем, это из-за войны.
Кофе горячий и "так себе". Здесь нет гурманов, все по-простому. Это тебе не зерновой за тридцатку, Машка. Да и черт с ним.
- ну ты знаешь, мне не все-равно, мам. У них там как с ума все посходили, про Украину каждая собака лает. Про нашу "гражданскую" войну, - кулаки сжались от злости, как обычно, когда ее эмоции рвались наружу. - Ну какая она у нас гражданская, мам, ну скажи?!!
- тссс..., Сонька спить! Чого ти кричиш? - мама прикрыла дверь на кухню. - Ми з тобою про це не говорили.
- да, не говорили. Почему ты не спрашивала, мама?
- в тебе ж чоловiк м@скаль, а я не можу руйнувати твою сiм'ю. Я ж хочу, щоб у тебе все добре було... - мама беспомощно прятала глаза и комкала полотенце в руках.
Мария встала и подошла к окну. Сирень пахла просто безбожно.
- не получилось у меня никакой семьи. Это если честно. Уже года два как ничего не получается... А началась война, и мы стали ругаться. Постоянно. Они нас унижают, мам. И еще, мне стыдно стало. Что я там.
Мама качала головой, узнавая свою Машку.
- сiдай снiдати. Зараз батько прийде. Зрадiє.
На столе быстро появлялись тарелки, сметана, ее любимое абрикосовое варенье.
Не договорили. Еще не договорили. Не все сразу. Не умеешь изливать душу - ну, какая родилась. Как-то оно будет, со временем.
- я, мам, завтра в Днепр поеду. Маринка в госпитале военном сейчас работает.
- та я знаю.
- я поеду, мам. И с работой решу. Я обузой не буду...
Мать молча, наконец, обняла Машку за плечи. Которую так просто и не обнимешь никогда. И обе тихо разревелись, пряча друг от друга глаза. А сирень пахла просто безбожно...
Май, 2014.
С днем матери, друзья.
