Пошёл восьмой год войны... Каждый наверное ведёт свой отсчёт. У всех есть свой, особенный ТОТ день. И каждый будет прав в своём военном летоисчислении.
Тогда, в далеком 2014 году казалось что вот-вот всё решится. Как тогда, на Тузле. Побряцают оружием. Пообвиняют друг друга в несоблюдении каких-то там политических договоренностей, достигнутых Бог знает когда и хрен пойми зачем. И угомонятся.
Так и сейчас в Крыму, всё уляжется и сойдёт на нет. Казалось так. Вернее хотелось. Но всё чаще и чаще, на кухнях, в офисах и в пивбарах, стало проскакивать слово, смысл которого давно забыли. Война. Говорили украдкой и с опаской. Говорили прикусив язык, боясь навлечь. Говорили и в тот же момент цеплялись за последние соломинки надежды, что вот сегодня, ну может завтра, всё и все образумятся. Ну мы же братские народы. (Так говорили из каждого утюга). Да возьми любую книжку. Любой фильм. Сплошная одна история, завёрнутая в одну братскую любовь и всё такое. Ну действительно, какая война? Ведь ещё вчера ездили в гости друг к другу и в «одноклассниках» принимали приглашения от сослуживцев приехать в Рязань, Владивосток или Москву. Ведь не виделись с 1992-го...
Я пытался сложить в голове этот пазл, но никак не получалось. Элементы не сопоставимые. Но я всё же надеялся. До последнего надеялся. Верил так, как наверное никогда и не во что не верил... Но по спине уже испуганно пробежал первый железный муравей. Царапая своими железными лапками кожу, тем самым вводя тебя в ступор... Потом второй муравей и третий. Десятый и семьдесят шестой... В предчувствии необратимого они бегали уже взводами и батальонами, а я из последних сил продолжал верить и надеяться. Наивный сорокадвухлетний пацан.
А потом пришёл вечер первого марта 2014 года. И за ним пришла ночь. Самая страшная ночь в моей военной жизни. Железные муравьи исчезли, на их место заявились их же ледяные собратья. И леденящий душу страх чёрной рекой, стал медленно пробираться в отдаленные закоулки души. Парализуя волю, способность трезво мыслить и вообще хоть как-то оценивать ситуацию. Даже на примитивном уровне. Хотелось затрясти головой, чтобы этот сон мгновенно исчез и всё было как прежде. Но к сожалению это был не сон... На аэродроме в одночасье загудели двигатели трёх оставшихся Илов. Ночь почему-то никак не заканчивалась. Если бы я увидел, что часы остановились, то не удивился наверное. Каждая секунда была похожа на час. Тогда многие из нас переродились заново. Мгновенно рухнула вера в брехливые сказки о братской любви и одном народе.
Совершенно неожиданно, в парализованную страхом душу, заглянула Ненависть. Выглянула из-за угла, спрашивая,
– Ну что чувак? Ты ещё живой тут?... Так и будешь лежать с квадратными глазами и мокрой от ледяного пота спиной, или решишься хоть на что-то? Тебе же сорок два... За твоей спиной семья, мама, сестра, племянник. Да-да... Вот именно сейчас они за твоей спиной. По настоящему. Ты конечно моргать ещё от страха не в состоянии, но сути дела это не меняет. Попробуешь что-то сделать, или так и будешь валяться на диване и ждать, когда в дверь твоей квартиры грязным берцем постучится бурят в форме российского солдата?.. Потом будет поздно. Что, прислушался? Это хорошо... Быстро вспоминай, где лежит твой военник и утром п#здуй в военкомат. Попробуй хоть что-то сделать. Да да... Я помню, что один в поле не воин, но армия состоит из людей. Из таких как ты, пусть и перепуганных (пока перепуганных), но людей. Хочешь, я назову тебя Гражданином. Так немного легче принимать решение? Давай... Я жду!
– А меня убьют? - Едва слышно спросишь ты.
– Я не Бог, я всего-то Ненависть. Короче два варианта, или убьют или нет. Но ты точно умрешь, если останешься тут, на диване... Умрешь от страха.
Давно уже нет того меня. Там остался, в той страшной ночи. А вот ненависть осталась. Она теперь постоянно живет в нас.
Ненависть к тем, кто набросив лживую шкуру братьев, пришёл с войной в нашу любимую Украину...
