Девчонка щурится на солнце и улыбается. Она живет в небольшом селе Озера, чуть западнее Гостомеля. Мой батальон сегодня привез им продукты. За месяц оккупации у них погибло десять односельчан, но большинство от обстрелов, а расстреляли лишь двоих. Повезло.
Она показывает мне свой телефон. В списке входящих сообщений висит анонимное: «Сегодня вы получили СМС. Завтра мы придем к вам». Россияне искали наводчиков, а потому загнали в окрестности пеленгующие станции. Переговоры и переписка были чреваты обыском. Повезло.
Моей собеседнице около двадцати. Она упрямая и смешливая. Все двадцать девять дней оккупации она отказывалась переходить в разговорах с российскими солдатами на русский. Помогала пенсионерам, а теперь руководит волонтерским штабом. А еще она красивая. Повезло.
Мы возим продукты и лекарства по Киевской области. Большинство этих сел еще не разминированы, саперы нарасхват, а потому снаряды валяются на обочине. Шутим, что наша задача опередить запреты и затарить села едой и лекарствами до того, как в них запретят въезд по соображениям безопасности.
Мы смотрим и запоминаем. Это важно, потому что города убирают. Каждый день с улиц вывозят изрешеченные авто. Затирают пятна. Оттаскивают тракторами сгоревшие бронемашины. Коммунальщики тянут новые провода и разбирают завалы. Очень скоро о происходящем будут напоминать только обгоревшие фасады и кладбища. Поэтому мы смотрим и запоминаем.
На входе в подъезд лежит пустая катушка из-под рыболовной лески. Россияне не ограничивались мародерством и грабежами – они вдобавок минировали жилые дома. Лестничные пролеты в растяжках, а потому мы внимательно смотрим под ноги. Если на улице вы видите машину с целыми окнами – значит, она приехала после освобождения. Все остальные выпотрошены.
Каждый выезд в область – это десяток адресов «на проверку». Нас просят узнать, есть ли куда возвращаться и есть ли к кому. Одно не обязательно совпадает с другим. Весь март судьба играла с областью в чудовищную рулетку. Иногда удачливее оказывались люди. Иногда – дома.
Мы стоим на обочине в Ирпене. Напротив нас – небольшой кирпичный двухэтажный домик. Впрочем, уже нет: прямое попадание снесло крышу и почти весь второй этаж. Зато уцелел забор. Ворота распахнуты, и мы наблюдаем за тем, как хозяин неторопливо вешает на фасад флаг.
Я оглядываюсь и думаю, что по итогу этой войны Москва попытается родить очередной эпос. Военные преступления объявят подвигом. Розенбаумы и Бондарчуки станут петь и снимать очередные «девятые роты». Поражение в войне и даже развал страны совсем не обязательно отменят этот сценарий. Доказано Афганистаном.
В батальоне еще одна свадьба. Мы организовываем ее в центре города. Военное положение позволяет пренебрегать условностями, а потому свадьбу визирует комбат. Свадеб много и это важно. Свадьба предполагает планы и будущее. Пара в камуфляже меняется кольцами, и ты понимаешь, что у них есть и то, и другое.
Через несколько дней фотографии Славы и Насти окажутся на первой странице «Times». С конца февраля Украина стала главным поставщиком эмоций для всего мира. Настоящее месторождение историй. У нас в ассортименте весь диапазон: от бытового величия до смеха сквозь слезы. Что предпочитаете сегодня?
Наша армия внезапно оказалась самой народной из возможных. Только у нас на одном блокпосту могут стоять цирковой мим и школьная учительница с глазами олененка. Только у нас в одном взводе служат папа-пулеметчик и дочка-снайпер. Только у нас мать берет в руки оружие, чтобы отомстить за погибшего на фронте сына.
Территориальная оборона – это и вовсе страна в миниатюре. Самый крупный род войск в Европе. Люди разного прошлого, но одинакового настоящего. Еще зимой они все были гражданскими, а потому у каждого – своя уникальная история. Готовая фабрика контента. Самый релевантный слепок страны.
Нашу роту перебрасывают. Мы пакуем вещи и смотрим, как трактора разбирают блокпосты. Война не докатилась до наших позиций. Но она наверняка попробует взять реванш.
Впрочем, мы готовы.
К этому готова девушка из села Озера.
И мужчина, вешающий флаг на свой дом в Ирпене.
И Слава с Настей, сыгравшие свадьбу позавчера. У нас попросту нет выбора.
Это украинская весна. Нам тут жить.
